Говард Филлипс Лавкрафт — это тот случай, когда писателем рождаются, и уж родившись им, становятся классиком, несмотря на бедность, болезни и недостаток образования. Джентльмен из родовитой, но обедневшей семьи Провиденса, столицы графства Род-Айленд, штата Новая Англия, оставил значительный след в литературе, став основателем течения "сверхъестественного ужаса" в жанре "хоррор". За свои творческие находки он расплачивался дорогой ценою. Его недолгая, но полная ночных кошмаров жизнь продолжает оставаться окутанной магнетизирующими разум легендами.
"Страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого," — так начинается знаменитое эссе Лавкрафта "Сверхъестественный ужас в литературе", одно из наиболее полных исследований жанра "хоррор" или "ужастиков", как привыкли говорить в России. На свою беду, Лавкрафт хорошо разбирался во всех оттенках страха и ужаса. Виной тому было дурная наследственность.
Он родился в 9 часов утра 20 августа 1890 года в семейном особняке Филлипсов — в доме 454 по Эйнджелл-стрит. Мать Говарда — Сара Сьюзен Филлипс Лавкрафт — вела происхождение от первопоселенца Джорджа Филлипса, прибывшего в Массачусетс из Англии в 1630 году. Отцом будущего писателя был Уинфилд Скотт Лавкрафт, коммивояжёр фирмы "Gorham&Co.", занимающейся производством серебряных изделий. Три года спустя Уинфилд Лавкрафт был найден парализованным в номере чикагского отеля. Его перевезли в Провиденс и поместили в Батлеровский госпиталь, где он и пребывал в коматозном состоянии до момента смерти, случившейся 19 июля 1898 года.
Лишившись кормильца, семья начала бедствовать, но матери-одиночке помогли сёстры и отец — местный промышленник Уиппл Ван Барен Филлипс. Его смерть в 1904 году погрузила семейство Лавкрафтов в серьёзные финансовые трудности. Из викторианского особняка пришлось перебраться в тесные кварталы по той же Эйнджелл-стрит, в дом 598. Жизнь в неполной семье и страдающая психическим расстройством мать отрицательно сказались на формировании личности Говарда. Мальчик рос замкнутым, склонным к диким фантазиям и кошмарным сновидениям. Тем не менее, ребёнок был необычайно талантлив: в возрасте 2 лет декламировал длинные стихотворения, в 3 научился читать, в 6 — писать, а в 7 уже сочинял собственные произведения. По крайней мере, в архиве Лавкрафта сохранилось датированное 1897 годом стихотворение, хотя сам писатель вспоминает, что первый рассказ сочинил в 6 лет и делал это подростком, но затем уничтожил все свои неудачные опыты.
В возрасте 5 лет он увлёкся сборником стихов "Аравийские ночи", а затем и сам попробовал писать нечто подобное, выдумав себе псевдоним Абдул Алхазред. Позднее Лавкрафт использует его в качестве имени "безумного араба", автора тёмной и запретной книги "Некрономикон". Она возглавляет список выдуманных книг, фигурирующих в произведениях Лавкрафта и придающих им неповторимое, мрачное очарование.
Спустя год, аравийские интересы сменились открытием греческой мифологии и адаптированных для детей версий "Илиады" и "Одиссеи". Вдохновившись прочитанным, Говард написал "Поэму об Улиссе". Она состояла из 88 рифмованных строк и представляла собой довольно странный вымысел относительно знаменитого плавания. Тяге ко всему странному немало способствовал дед, развлекавший внука страшными сказками. Кроме того, в особняке имелась обширная библиотека — любимое место Говарда. Иногда там творились дикие сцены. Лавкрафт вспоминает, как, будучи маленьким мальчиком, он читал "Остров доктора Моро", испугался и заплакал. Прибежавшая мать отобрала книгу и закатила истерику, запретив читать подобную гадость. Позднее она угодила в городскую больницу Провиденса — госпиталь Батлера, где некогда умер её парализованный супруг.
Все эти семейные игры наложили уродливое клеймо на психику ребёнка. Неудивительно, что в произведениях Лавкрафта появляются властные и злобные женщины, подчиняющие себе умных, но слабых мужчин, меняющие по своей прихоти их покорные души. "Скажи мне, Дэниел Аптон, — что за сатанинский обмен совершился в доме ужаса, где этот богопротивный монстр по своей прихоти распоряжался доверчивым, слабовольным и получеловеческим дитём?" — строки написанного незадолго до смерти рассказа "Тварь на пороге" явно пришли к Лавкрафту из детства, а вернее были с ним всю его недолгую, но кошмарную жизнь.
Странно воспитанный, с психикой не в ладах, школу Говард посещал нерегулярно. Поэтому систематического образования так и не получил. Это не помешало запоем читать, проводя массу времени в городской библиотеке и архиве Провиденса. Лавкрафт был одержим краеведческими исследованиями с ранней юности, сделав немалый вклад в историю Род-Айленда. Интересовался он и другими науками, буквально глотая книги, подчас, без разбора. Столь редкая тяга к знаниям не вписывалась в школьную программу, да он не особо в ней и нуждался. В возрасте 8 лет Говард открыл для себя химию, а затем астрономию. В 1899 году он начал выпускать "Научную газету", которую сам печатал на гектографе и распространял среди учеников. В 1903 году к ней прибавился "Род-Айлендский журнал астрономии". С присущей его натуре педантичностью, Лавкрафт вёл оба издания до окончания высшей школы в 1907 году.
Увлечения детства определили дальнейшую профессию. В 1906 году газета "Воскресный Провиденс" поместила статью Лавкрафта на тему астрономии. С этого времени началась официальная работа. Лавкрафт стал активно сотрудничать сразу в нескольких изданиях: вёл ежемесячную колонку в газете "Долина Потьюксет", колонку "Провиденс Трибьюн" (1906-08) и "Вечерние новости Провиденса" (1914-18). В 1915 он стал сотрудничать также с газетой "Новости Эшвилла" ["Asheville (N.C.) Gazette-News"]. Однако успешная работа вовсе не предполагала жизненных успехов. Смерть деда, переезд из особняка в квартиру и обнищание рода Филлипсов тяжело сказалось на Говарде. Вдобавок, его рассказы неизменно отклонялись редакторами, а именно художественные произведения составляли предмет гордости Лавкрафта. Впоследствии он вспоминал, какие мрачные мысли преследовали его во время велосипедных прогулок, когда он проезжал по мосту над тёмными водами Баррингтон-ривер.
По случаю многочисленных пропусков занятий, школу Лавкрафт закончил без аттестата и, к своему стыду, не сумел поступить в университет Брауна. Он очень по этому поводу переживал. Наступил период затворничества, длившийся с 18 до 23 лет. В это время нелюдимый молодой человек увлёкся чтением развлекательных журналов. В одном из них, "Корабле" ["The Argosy"], обладающего художественным вкусом молодого джентльмена так достали бесцветные любовные рассказы некоего Фреда Джексона, что он написал язвительное письмо в стихах по стилю напоминающих поэзию XVIII века. Журнал опубликовал его в 1913 году, письмо было талантливым и вызвало массу читательских откликов в защиту Джексона. Редактор предложил Лавкрафту вести персональную колонку, где бы он мог вступать в дебаты с читателями. Лавкрафт охотно согласился, дополнительный заработок не был лишним. Его блестящие ответы в форме искромётных куплетов привлекли внимание президента Объединённой Ассоциации Любителей Прессы (UAPA) Эдварда Ф. Дааса. Члены Ассоциации выпускали самиздат во всех уголках Америки. Даас пригласил Лавкрафта присоединиться к UAPA и тот согласился, выпустив в период с 1915 по 1923 год 13 номеров собственного журнала "Консерватор". Впоследствии Лавкрафт возглавил UAPA, успешно объединив её с конкурирующей Национальной Ассоциацией Любителей Прессы.
Активная работа буквально возродила Лавкрафта, по его словам, "из растительного состояния", в котором он пребывал все годы затворничества, имея однако же много друзей по переписке, ненормально широкой и частой. Он снова взялся за написание страшных рассказов, хотя денег они приносили немного. Так, за каждую главу сериала "Герберт Уэст — реаниматор" он получал по $5. Неудивительно, что Лавкрафт осознавал себя более поэтом и публицистом, нежели писателем-прозаиком. Сериал "Реаниматор" (по которому спустя 60 лет снят фильм) считается самой слабой работой Лавкрафта, что вкупе с публикацией ранних и тоже не особенно удачных рассказов "Зверь в подземелье" и "Алхимик", сохранённых от уничтожения Сарой С. Ф. Лавкрафт, вызвало довольно обидную для его ранимой натуры критику. В 1923 году журнал "Таинственные истории" предложил постоянное сотрудничество. Лавкрафт немного поломался — неудача с журналом "Чёрная маска", последовательно отвернувшим несколько рассказов, сделала его мнительным, — но затем пришёл к выводу, что пишет очень даже ничего, и согласился. Успеху способствовали кардинальные перемены в семейном статусе.
Страдающая целым букетом наследственных заболеваний Сара Сьюзен Филлипс Лавкрафт в 1919 году поступила в Батлеровский госпиталь, где и скончалась 24 мая 1921 года. Говард Лавкрафт недолго переживал по этому поводу. Через несколько недель он нашёл в себе силы, чтобы посетить конвент любителей журналистики, проходивший 4 июля в Бостоне. На конвент приехала из Нью-Йорка давняя знакомая — российская иммигрантка Соня Хафт Грин. Лавкрафт гостил у неё в Бруклине в 1922 году, а теперь объявил, что окончательно стал свободен. Их отношения стремительно развивались, и поэтому известие о свадьбе 3 марта 1924 года не стало сюрпризом для друзей, разве что для тётушек писателя Лилиан Д. Кларк и Анны Е. Филлипс Гамвелл, которых он известил уже после бракосочетания в своей обычной манере — письмом. Одобрения с их стороны Лавкрафт не ждал: Соня была еврейкой, иммигранткой и торговкой — она работала в шляпном магазине на Пятой Авеню. Вдобавок, она была на 7 лет старше Говарда. Совсем не пара, по мнению тётушек, для джентльмена из Новой Англии. Впоследствии их предвзятое отношение сыграло решающую роль в жизни Лавкрафта.
Переезд в Нью-Йорк, признание его таланта "Таинственными историями" и, как следствие, регулярный заработок, дали Лавкрафту надёжную опору в новой жизни. Он оставил Ассоциацию Любителей Прессы и плотно занялся литературной работой. В "Таинственных историях" он был на хорошем счету, пока не отверг предложение возглавить чикагское отделение журнала, что требовало переезда из Нью-Йорка. Началась чёрная полоса: магазин на Пятой Авеню обанкротился, к тому же здоровье Сони требовало провести некоторое время в санатории в Нью-Джерси. Лавкрафт пробовал найти работу, но никто не хотел брать 34-летнего человека без специальности и навыка. 1 января 1925 года Соня отправилась на заработки в Кливленд, а Говард снял комнатушку в бруклинских портовых трущобах, в районе Ред-Хук. Место было совсем неподходящее для джентльмена. Толпы тюркских иммигрантов, заполонивших некогда благородный, по мнению Лавкрафта, район, вгоняли его в депрессию. Именно так родились пропитанные ксенофобией "Кошмар в Ред-Хуке" и "Он". Вдобавок, Нью-Йорк с его бешеными темпами жизни, перенаселённостью и торгашеским духом вызвал у писателя острый приступ мизантропии. Он решил вернуться в милую сердцу Новую Англию.
С браком было покончено. И хотя Лавкрафт признавал, что продолжает любить Соню, он всё же согласился с тётушками, запретившими её появляться в Провиденсе. Их племянник не мог осквернять род Филлипсов женитьбой на торговке, готовой содержать безработного мужа. И поскольку в Нью-Йорке Лавкрафт ни на что не сгодился, а дома место нашлось только для него одного, развод с Соней был неизбежен. Он был оформлен в 1929 году, а с апреля 1926 Говард Лавкрафт проживал тётушки Лилиан в доме 10 по Барн-стрит, с головой уйдя в науки и литературный труд.
Исследовательские работы по истории родного края дополнялись с путешествиями по местечкам вдоль восточного побережья: Квебеку, Филадельфии, Вашингтону, Ричмонду, Чарлстоуну, Сент-Августину, Новому Орлеану и мелким городкам Новой Англии, затерянным в суровом великолепии древних гор и могучих лесов, навевающих на одинокого путешественника боязливые мысли о кровавых культах индейцев и хищных разумных существах, любящих темноту и общение с любопытными писателями. В этих поездках Лавкрафт набрался путевых впечатлений, позднее изложенных в лучших своих вещах. Немало времени он провёл и в архивах Провиденса, найдя там немало загадочных, а то и просто пугающих случаев из жизни первопоселенцев. Не следует забывать, что именно деревушки Новой Англии с их суевериями прославились жестокой расправой над заподозренными в колдовстве. Достаточно вспомнить знаменитый Салемский процесс и ведьму из Блэр. На этой благодатной почве взросло немало авторов "ужастиков", например, живущий в Новой Англии Стивен Кинг.
Свои штудии Лавкрафт сочетал с обильной перепиской. Он был гением эпистолярного жанра. Она заменяла живое общение, и Лавкрафт настолько в ней преуспел, что стал человеком с самой задокументированной жизнью. Его биографы не находят в ней "белых пятен" — корпус из 97 тысяч посланий, написанных рукой Лавкрафта, дают о неё исключительно полное представление!
Вся его деятельность в Ассоциации, общение с друзьями и помощь молодым авторам, связь с поклонниками и учениками происходила на бумаге. Разговаривать с людьми Лавкрафт не любил и не умел. Эти не помешало ему помочь взойти на литературный небосклон таким звёздам, как Роберт Блох, Фриц Лейбер и Генри Каттнер. Кроме того, Лавкрафт занялся политическими и экономическими вопросами, актуальными в наступивший период Великой депрессии, сделался умеренным социалистом и даже поддержал на местном уровне кампанию Рузвельта.
После смерти Лилиан Д. Кларк в 1932 году, Лавкрафт переехал в дом Анны Е. Филлипс Гамвел на Колледж-стрит, 66. На следующий год скончалась и она. Лавкрафт сменил жильё и поселился в доме 65 на Проспект-стрит. Литературные доходы его были по-прежнему невелики. Лавкрафт кормился с переизданий "улучшенных" или переписанных рассказов, стихов, а также публикаций очерков и статей, главным образом, на краеведческую тему. Он был весьма раздосадован, когда его не сделали почётным жителем Провиденса, так как считал свои работы по истории города и Новой Англии весьма значительными. Самоубийство писателя Роберта Говарда в 1936 году окончательно подкосило Лавкрафта, вдобавок, врачи обнаружили у него раковую опухоль… Несмотря на боль, душевную и физическую, Лавкрафт работал всю зиму 1936-37 года и только 10 марта согласился отправиться в клинику, где и умер пять дней спустя. 18 марта 1937 года его похоронили на фамильном участке Филлипсов старинного кладбища Сван-Пойнт.
Умирая, Лавкрафт видел окончательное забвение своих вещей, ибо книг у него не было (не считая левого издания сборника "Морок над Инсмутом" в 1936 году, которое он так и не подержал в руках). Но друзья и ученики восстановили справедливость. Молодой писатель Август Уильям Дерлет (1909-1971) посвятил свою жизнь сохранению наследия Лавкрафта. Он создал фэн-клуб "Аркхем-хаус" и вместе с другим учеником Лавкрафта, Дональдом Вандреем, собрал творения мэтра и опубликовал первый сборник в 1939 году.
За рассказами последовали сборники очерков, стихов и писем Лавкрафта, рассказы, написанные с ним в соавторстве или законченные учениками, а также произведения его последователей. Сам Дерлет издал свой сборник с характерным названием "В тени Лавкрафта", который и по сей день продаётся в интернет-магазинах за $55-60. Благодаря трудолюбию поклонников, литературоведы смогли изучить глубину и сложность мысли великого писателя, о которых не подозревали его современники. Творения Лавкрафта переведены на 12 языков, в том числе, неоднократно переиздавались на русском. По ним было снято несколько фильмов, причём, в одном из них, "Некрономиконе" (известном в российском прокате как "Книга мёртвых"), фигурирует сам Говард Филлипс Лавкрафт, прибывший в Нью-Йорк, чтобы ознакомиться с творением сумасшедшего араба Абдуллы Алхазреда. На тему его рассказов написано немало картин. В Соединённых Штатах ведутся литературные студии для творцов произведений "сверхъестественного ужаса". С 17 по 19 августа 2002 года в отеле "Мэрриотт" в Провиденсе состоится конвент, посвящённый этому направлению. На нём будут вручаться премии — металлический бюст мэтра. О такой славе джентльмен из Провиденса не мог даже и мечтать.