Написано 28 января 1920 года
Опубликовано в июле 1921 года в The Tryout, Vol. 7, No. 4, p. 10-14.
На русском языке впервые опубликовано в книге "В склепе" в 1993 году.
Существующие переводы:
Э. Серова - в "В склепе"
О. Мичковский - "Лампа Аль-Хазреда", "По ту сторону сна", "Зов Ктулху"
Как-то раз Анджело Риччи, Джо Чанек и Мануэль Сильва надумали заглянуть на огонек к Страшному Старику. Старик живет совсем один в обветшалом доме по Водяной улице на берегу моря; его считают невероятно богатым и столь же невероятно дряхлым, что не может не заинтересовать представителей той почтенной профессии, которой всецело посвятили себя господа Риччи, Чанек и Сильва, и которая иногда еще попросту именуется грабежом.
В Кингспорте о Страшном Старике говорят и думают немало такого, что до поры до времени избавляло его от визитов джентльменов вроде господина Риччи и его коллег, несмотря на упорные слухи об огромных богатствах, хранящихся где-то в недрах его затхлой и мрачной обители. Старик этот и впрямь не без странностей (говорят, что в свое время он был капитаном клипера и много раз ходил к берегам Индии); о его возрасте можно лишь строить догадки, ибо никто из местных старожилов не помнит его молодым и только очень немногие могут похвастаться тем, что знают его настоящее имя. Среди узловатых деревьев перед фасадом своего ветхого жилища он разместил довольно необычную композицию из огромных камней, так причудливо расставленных и раскрашенных, что на ум невольно приходят идолы из какого-нибудь древнего восточного храма. Эта своеобразная выставка отпугнула от дома не одного сорванца из числа тех, кто любит подразнить старика на предмет его длинных седых волос и бороды или запустить в его подслеповатое окно парой подвернувшихся под руку предметов. Впрочем, есть там и такое, что способно отвадить и великовозрастных граждан Кингспорта, которые также подкрадываются к дому, чтобы бросить взгляд внутрь через пыльные стекла. По их описаниям, посреди нежилой комнаты на первом этаже стоит стол, а на столе - множество странной формы бутылочек, внутри каждой находится кусочек свинца, подвешенный на леске наподобие маятника. Но это еще далеко не все: многие утверждают, что Страшный Старик говорит с бутылочками, называя их по именам - Джек, Меченый, Долговязый Том, Джо Испанец, Питере и Дружище Эллис, и, когда он обращается к какой-нибудь из них, заключенный в ней маятник начинает совершать определенные движения, как бы в ответ на обращение. Те, кто хоть однажды заставал высокого и тощего Старика за подобной беседой, вряд ли захотят повидать его еще раз. Но Анд-жело Риччи с Джо Чанеком и Мануэлем Сильвой были не местной закваски. Они принадлежали к тому новому разношерстному племени, которому были совершенно чужды традиции и сам уклад жизни небольших новоанглийских поселений; в их глазах Страшный Старик был всего-навсего жалкой, почти беспомощной развалиной, которая не могла передвигаться иначе, как опираясь трясущимися руками на толстую сучковатую палку. Им было даже по-своему жаль одинокого и нелюдимого старца, от которого все шарахались и которого облаивали почем зря все окрестные псы. Но дело есть дело, а для грабителя, всю свою душу вкладывающего в любимое ремесло, ничто не представляет такого соблазна и вызова, как старый и немощный человек, который не имеет счета в банке, а в деревенской лавке оплачивает свои скромные потребности золотыми и серебряными монетами, отчеканенными пару столетий назад.
Для своего визита господа Риччи, Чанек и Сильва избрали ночь на двенадцатое апреля. Беседу с убогим старым джентльменом взяли на себя господа Риччи и Сильва, а господин Чанек в это время должен был ожидать их возвращения с увесистыми, как предполагалось, гостинцами в крытом автомобиле на Корабельной улице, прямо напротив калитки в стене, ограждавшей владения гостеприимного хозяина с тыльной стороны. Все было устроено с таким расчетом, чтобы в случае непредвиденного появления полиции они могли спокойно и тихо удалиться, не докучая стражам порядка ненужными объяснениями.
Как и было условлено, трое искателей приключений отправились на дело порознь, дабы впоследствии не стать объектами всяческих злонамеренных пересудов. Господа Риччи и Сильва встретились на Водяной улице у главных ворот старикова дома. Хотя при виде мрачных камней, озаряемых лунным светом, струившимся сквозь узловатые ветви деревьев, им стало слегка не по себе, они решили быть выше дурацких суеверий - тем более что им и без того хватало забот. Ибо впереди их ждала довольно неприятная обязанность - разговорить Страшного Старика на предмет накопленных им сокровищ, а старые морские волки - люди упрямые и несговорчивые. И все же он был слишком немощен и стар, а их как-никак было двое. Господа Риччи и Сильва достигли больших высот в искусстве делать несговорчивых людей словоохотливыми, а вопли слабого и согбенного летами старца можно было легко заглушить. Поэтому они направились к единственному освещенному окну и, заглянув в него, увидели старика, непринужденно беседовавшего со своими бутылочками. Они натянули маски и вежливо постучали в обшарпанную дубовую дверь...
С точки зрения господина Чанека, беспокойно ерзавшего на сиденье крытого автомобиля у задней калитки дома Страшного Старика по Корабельной улице, ожидание слишком затянулось. Обладая необыкновенно чувствительным сердцем, он не мог спокойно выносить душераздирающие крики, доносившиеся из старого дома с того самого момента, как пробил час начала операции. Разве он не наказывал своим коллегам вести себя как можно вежливее с несчастным старым капитаном? Нервничая, он неотрывно следил за узенькой дубовой калиткой в увитой плющом каменной стене. Он часто поглядывал на часы и не переставая дивился, чем могла быть вызвана такая задержка. Может быть, старик умер, так и не успев назвать место, где спрятаны монеты, в результате чего возникла необходимость в тщательном обыске? Господину Чанеку очень не нравилось это ожидание в кромешной тьме, да еще и в таком месте. Наконец, он уловил чьи-то мягкие приглушенные шаги на дорожке за стеной, услышал легкий шорох ржавой щеколды и увидел, как отворилась узкая тяжелая калитка. Свет единственного уличного фонаря был неверен и тускл, и ему пришлось напрячь зрение, чтобы рассмотреть, что же вынесли его друзья из зловещего дома, чьи очертания смутно маячили неподалеку Но он увидел совсем не то, что ожидал: не двое его коллег, а Страшный Старик собственной персоной стоял в воротах, опираясь на свою сучковатую палку и скаля щербатый рот в отвратительном подобии улыбки. Никогда раньше Чанек не обращал внимания на цвет его глаз; теперь он увидел, что они желтые...
В маленьком городишке любая мелочь может наделать шуму; стоит ли удивляться, что жители Кингспорта всю весну и все лето только и говорили что о трех неопознанных трупах, вынесенных на берег приливом; они были так ужасно искромсаны, словно их рубил саблями целый эскадрон, и так ужасно истоптаны, как будто по ним прошелся батальон солдат в тяжелых ботинках. Кое-кто даже пытался увязать эти события с такими на первый взгляд банальными вещами, как пустой автомобиль, обнаруженный на Корабельной улице, или совершенно нечеловеческие крики, слышанные в ночи бдительными горожанами и издававшиеся, скоpее всего, каким-нибудь бездомным животным или перелетной птицей. Но все эти досужие деревенские домыслы нисколько не интересовали Страшного Старика. Он был от природы необщителен, а для старого беззащитного человека - это лучшее оружие. К тому же сей старый морской волк во времена своей далекой и уже позабытой молодости наверняка бывал свидетелем и куда более драматических событий.
Примечания:
Перевод О. Мичковского
* - В первом варианте перевода рассказ был назван "Странный старик". Мне это видится не как ошибка переводчика (сложно спутать эти слова на английском), а как опечатка или ошибка корректора при издании (на русском эти слова как раз схожи - можно букву "ш" принять за "н").
Клипер - быстроходное парусное или парусно-паровое судно, на котором в XIX в. перевозили ценный груз (чай, ткани) и которое служило для крейсерной и дозорной службы.